Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас] - Мишель Лебрюн

С известным неудовольствием я отметил, что на нем не заметно ни малейшего синяка от моего вчерашнего удара.

Под мышкой он нес папку. Без приглашения сел, назвал меня по имени, пошутил насчет нашего поединка, потом вынул из папки свой роман и заявил, что я, конечно, горю желанием его прочесть. Анжелика ведь ему много обо мне рассказывала. Он даже прочитал мой «Полуденный жар». Удачная вещь. Очень жаль, что я перестал писать.

С невероятным нахальством он положил мне на стол свою рукопись и взглянул на пейзаж Дюфи на противоположной стене.

— Но, с другой стороны, возможно, вы и правы. Найти такое теплое местечко намного приятнее, чем обивать пороги редакций.

Дружелюбная улыбка обнажила ряд безупречно белых зубов.

— Расскажите мне о Кэллингемах. Старик, должно быть, силен. Я слышал, его дом на Ольстер Бэй — нечто фантастическое…

Именно в этот момент в кабинет в вихре сверкающей норки с шаловливым смехом влетела Дафна.

Сколько я ее знал, она всегда была жадна до удовольствий. Но когда я ее представил Джимми, ненасытность в ее глазах показалась мне пронзительнее, чем когда-либо раньше. Она пожирала его, словно уникальный браслет в витрине ювелирного магазина Картье. Мой взгляд скользнул к Джимми. И у него я увидел желание, но гораздо лучше скрытое. Сидя за письменным столом, я следил, как они пытаются очаровать друг друга. Меня они вовсе не замечали, но потом Дафна все же обернулась ко мне с прелестной улыбкой.

— Ну, ты мне и удружил, Билл, собрался на совещание, когда я ехала в такую даль, чтобы пообедать с тобой.

Еще никогда столь примитивная наживка не была так простодушно проглочена.

— Ах, мисс Кэллингем, если вы не возражаете, для меня большая честь пригласить вас на обед…

— Мистер Лэмб, вы просто ангел. — Дафна с деланным огорчением взглянула, покачивая головой. — Видишь, Билл, миленький, вот ты от меня и избавился, и не нужно извиняться.

— С романом можете не спешить, Билли, — снисходительно бросил Джимми, — это не к спеху.

И они моментально испарились. Я следил за этой комедией благодушно и с известной долей злорадства. Не мое было дело приглядывать за невесткой. И еще меньше было моей заботой укрощать порывы темпераментного любовника моей бывшей жены.

Обедал я с коллегой — заодно поговорили о растущих расходах наших журналов.

За две следующие недели я успел забыть и о Джимми, и о Дафне, и даже об Анжелике. У нас было множество работы: Бетси с Полем готовили «весенний базар», а у меня хватало дел на работе, где Старик все продолжал играть в кошки-мышки со мной и Дэйвом Мэннерсом.

И меня очень удивило, когда однажды вечером Бетси спросила:

— А кто этот Джимми Лэмб? Дафна была утром у нас в правлении фонда и только о нем и говорила. Утверждает, что вы приятели.

Я попытался выкрутиться.

— Это один из авторов. Я его едва знаю. Был у меня в кабинете, где и встретился с Дафной.

— Ну, это может перейти в нечто большее. В прошлый уик-энд она привела его на Ольстер Бэй, и он произвел огромное впечатление на отца. Настаивает, чтобы мы познакомились. Так что я сказала, пусть приходят к нам в четверг. Позвала и Фаулеров. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Разумеется. Почему бы и нет?

Бетси наблюдала за мной с задумчивой складкой на лбу.

— Ты против него ничего не имеешь?

Я представил себе Джимми, пьяного, с жаждой убийства в глазах, на Западной десятой улице, и вдруг я снова почувствовал прикосновение рта Анжелики к моим губам.

— Нет, — сказал я, — ничего существенного.

В четверг первыми пришли Поль и Поли. До прихода Джимми с Дафной все шло гладко, да и вообще вечер прошел спокойно. Джимми оказался даже приятнее, чем я ожидал. Вырос в том же калифорнийском городишке, что и Поли, и его шутливые воспоминания привели ее в хорошее настроение, а понемногу он завоевал и симпатии Поля. Даже Бетси, моя сдержанная, но проницательная жена, была им очарована. Ну, а Дафна была сама не своя от восторга.

Но после ужина это ложное очарование быстро рассеялось. Дафна отвела меня в сторону.

— Ну, разве он не божественен? Знаешь что, Билл, душечка? Он будет моим.

— Как это?

— Он еще не знает, но уже попался, бедняжка. Билл, дорогуша, ты ведь всегда был моим союзником. Знаешь, у него за душой ни гроша. Из-за этого и папа, и Бетси будут ужасно ворчать. Поможешь мне, правда?

Потом и Джимми отвел меня в сторону. Ухмылялся своей белозубой, приятельской улыбкой.

— Слушайте, Билл, я хотел попросить вас об одной услуге. Анжелика здесь, судя по всему, не показывается. Я хочу сказать, что ваша вторая жена с ней отношений не поддерживает, не так ли? Вы с Бетси, — в уголках его рта появились прелестные ямочки, — об Анжелике, вероятно, не говорите?

— Нет, — признал я.

— Будьте тогда так любезны, не говорите и Анжелике о Дафне. Не хотелось бы ее обижать. Я хочу ей сказать сам и в нужный момент. Понимаете?

Все было сказано очень деликатно, короче, мы заключили с ним такой небольшой пактик о невмешательстве. Я бы с удовольствием набил ему морду.

Когда все ушли, Бетси сказала:

— Может быть, я и заблуждаюсь, милый, но мне он показался очень милым. Я пригласила их заходить в любое время.

На следующей неделе они навестили нас дважды. Во второй раз мы как раз затевали поздний ужин в честь известной актрисы Хелен Рид, которая должна была помочь кампании фонда Бетси в Филадельфии. В тот вечер они официально сообщили о помолвке. Старику пока не говорили. Вначале зашли к нам — заручиться нашей моральной поддержкой.

Я в душе, разумеется, был против. Но тем не менее тихо согласился (я и сам виноват, да и что тут поделаешь), к тому же для меня было слишком неосмотрительно первому вылезать с возражениями. И еще я рассчитывал на здравый ум Бетси, который остановит это безумие. Не учел, однако, способности Джимми очаровывать дам и еще нежелания Бетси быть похожей на завистливую старшую сестру. Она их благословила.

Они ушли, когда начали собираться гости, и только в третьем часу ночи, когда Хелен Рид и ее свита окончательно распрощались, мы с Бетси наконец остались одни.

— Отец будет в ярости, — заметила Бетси. — Он воображает, что для Дафны может быть хорош только какой-нибудь лорд, не меньше.

— Я же не был лордом.

— Но и я не была Дафной. Он уже не мог терпеть меня рядом. Не мог дождаться, когда избавится от меня.

Уже несколько месяцев я не слышал от нее этот тон, все еще живой отзвук застарелого всхлипа «никому-то я не нужна».

— Ты же знаешь, дорогая, что это неправда.

— Нет, правда. Я напоминала ему маму, а он ее ненавидел. Женился раньше, чем разбогател. И всегда видел в ней только помеху. Но она-то его любила. Мама верила в любовь. — Стремительно обернулась ко мне:

— Билл, ведь мы поженились, потому что любили друг друга, правда?

Я заключил ее в объятия и поцеловал.

— Ну что ты, глупенькая, нашла в чем сомневаться!

Она на миг прижалась ко мне и тут же взяла себя в руки.

— Ну что ж, Дафна любит этого парня. Она даже вся переменилась. Это видно сразу, так же как любому видно, что она пропала, если еще долго останется с отцом. Поэтому мы должны им помочь.

Она помолчала.

— И тебе достанется больше всех. Ведь у тебя они познакомились, значит, отец свалит всю вину на тебя.

Понятно, что всю вину свалят на меня — ведь в конце концов только я и виноват. Теперь до меня дошло, в какое двойственное положение я себя поставил. И мой абсурдный эпизод с Анжеликой, раз я его так долго скрывал, выглядит теперь много хуже и обидит Бетси гораздо сильнее, чем если бы я выложил все сразу. Нет, нужно было сказать…

Но только я собрался с силами это сделать, меня — как боксера гонг — остановил звонок. За дверью стояла Дафна.

В первый момент я ее не узнал. Правый глаз заплыл, лицо смертельно бледное, вечерний туалет под норковым манто разорван на груди. Увидев меня, она истерически разрыдалась и упала мне на руки. От нее несло спиртным.

Мы с Бетси уложили ее в комнате для гостей и выслушали ее бессвязный рассказ. Уйдя от нас, Джимми завел ее в какую-то забегаловку. Там они Бог весть сколько выпили и поехали к нему, где он в пьяном безумии вдруг накинулся на нее, пытаясь задушить. Ей удалось вырваться и выбежать из квартиры. Кто-то, попавшийся на лестнице, нашел ей такси. Старик держал в городе еще одну квартиру, но, опасаясь прислуги, она поехала прямо к нам. Была совершенно не в себе, но настоящий ужас нагоняла на нее реакция Старика. И подумать боялась о возвращении на Ойстер Бей, хотя и обещала вернуться домой поскорее.

— Если папа узнает, он меня убьет. Бетси, ты должна с ним поговорить.

Бетси воспряла. Хоть Дафна временами и донимала ее, клан Кэллингемов был для нее святыней и интересы семьи она защищала, как львица. Позвонив отцу, который еще не ложился и дошел до грани кипения, она сумела придумать убедительную причину, чтобы Дафна осталась у нас.